Несправедливый Версальский договор довел немецкую армию до Триумфальной арки в Париже. Фото Федерального архива Германии. 1940

С 1945 по 2017 год во всех без исключения областях науки, от ракетостроения и компьютеров до биологии, достигнут фантастический прогресс. А вот наши историки уже 72 года как попугаи повторяют английскую версию образца 1939 года начала Второй мировой войны.

Начнем с даты. Почему 1 сентября 1939 года? В этот день части вермахта вступили на территорию Польши. Налицо классическая локальная война, и не более!

Ну, например, 24 марта 1999 года Соединенные Штаты с союзниками напали на Югославию. Сделай это они десятью годами раньше, через день-два началась бы третья мировая война. Но в 1999 году президент России Борис Ельцин поджал хвост, и состоялась трехмесячная локальная война, в результате которой США оттяпали от Сербии область Косово, принадлежавшую ей свыше тысячи лет.

Так и тут - не вмешайся Англия и Франция, через три недели с «уродливым детищем Версальского договора» было бы покончено. Кстати, польские министры до 1938 года так именовали Чехословакию.

Однако 3 сентября Англия и Франция объявили войну Германии, и локальный европейский конфликт превратился во Вторую мировую войну.

Но почему мы до сих пор считаем началом Второй мировой войны не 3-е, а 1 сентября? Ведь официально в России начало Первой мировой войны – это 1 сентября 1914 года. А никак не 28 июня – день убийства эрцгерцога Фердинанда, не 28 июля – день объявления Австро-Венгрией войны Сербии и даже не 30 июля – бомбардировка Белграда австрийской артиллерией. Не начни Россия мобилизацию и не объяви Германия в ответ войну России, налицо была бы только третья балканская война. И никакой мировой войны.

Кстати, есть еще одна дата начала Второй мировой войны: 7 июля 1937 года – инцидент на мосту Марко Поло, когда Япония напала на Китай. После этого война шла непрерывно (!) на огромных пространствах Китая целых восемь лет, до сентября 1945 года. В ней участвовали миллионы людей. Погибло свыше 35 млн китайцев и сотни тысяч японцев. Замечу, что по сравнению с войной в Китае сентябрьский разгром Польши и потеря убитыми 66 тыс. поляков и 10 тыс. немцев выглядит действительно как мелкая операция. Причем за польской кампанией последовала восьмимесячная пауза – когда в Европе не было сделано ни одного выстрела, – получившая название «странная война».

А кто мне не верит, пусть посмотрит военную кинохронику доктора Геббельса. Там боевые действия вермахта с 9 апреля 1940 года по 1 июня 1941 года похожи на веселую туристическую прогулку бравых немецких парней. Они ездят на танках, бронемашинах по Норвегии, Франции, Бельгии и Югославии, маршируют мимо Эйфелевой башни и Акрополя.

А с 22 июня бравые немцы все равно побеждают, но кругом рвутся снаряды, все горит, идет страшная война.

Японский спецназ в боях за Шанхай. Фото 1937 года

На взятие одного города Смоленска немцы потратили больше времени, чем на разгром Бельгии, Голландии, Франции и сброс в море у Дюнкерка британского экспедиционного корпуса. Кстати, и потери немцев в боях за Смоленск оказались больше.

НАДО ЗРИТЬ В КОРЕНЬ

Впрочем, больший интерес представляет вопрос о том, почему же все-таки в сентябре 1939 года началась война в Европе. Нас уже 72 года уверяют, что во всем виноват один Гитлер. Он-де напал на Польшу вопреки желанию германского народа. Ну а если бы Адольф был убит 9 ноября 1923 года в ходе расстрела полицией демонстрации нацистов? А если бы Эрнст Рем оказался поумнее и устроил бы «ночь длинных ножей» на день раньше Гитлера, скажем 30 июня 1934 года, и соответственно были бы уничтожены Гитлер и его приближенные? Да Гитлер мог окочуриться и от банальной простуды. И что тогда? Не было бы Второй мировой войны, а Европа жила бы по законам, навязанным в 1919 году в Версале?

Я читал речи вождя немецких коммунистов Эрнста Тельмана. Он куда нетерпимее Гитлера относился к Версальскому договору и восточным границам Германии. А предположим, коммунисты выиграли бы выборы 1932 года. Тогда евреи сидели бы не в концлагерях, а в Рейхстаге и правительстве, а Гитлер, Геринг и Ко заняли бы место в лагерях. Но германские земли, захваченные поляками, Тельман вернул бы любым способом – дипломатическим или военным. А вот рискнули бы тогда Лондон и Париж объявить войну Тельману – вопрос адресуем авторам фэнтези.

Нет, война была бы при любом правителе Германии – нацисте Реме, коммунисте Тельмане, центристе фон Папене (рейхсканцлер Германии, предшественник Гитлера) и любом принце из династии Гогенцоллернов.

Не будь варварского Версальского договора, Адольф Гитлер остался бы руководителем нескольких сотен экстремистов и не играл бы никакой роли в жизни Германии.

То, что Германия рано или поздно порвет оковы Версальского договора, сразу стало ясно всем опытным политикам. Ленин, узнав о решениях Версальской конференции, еще летом 1919 года предсказал неизбежность Второй мировой войны.

После окончания Версальской конференции французский маршал Фош констатировал: «Версаль – не мир, а перемирие на 20 лет». А на самой конференции британский премьер Ллойд Джордж сказал французскому премьеру Клемансо, желавшему включить в состав Польши земли, заселенные немцами: «Не создавайте новую Эльзас-Лотарингию».

Таким образом, французский маршал и британский премьер точно предсказали время – 1939 год – и причину – Польша – возникновения Второй мировой войны.

КОЛОНИАЛЬНАЯ ИДЕОЛОГИЯ

Ну а теперь вновь вернемся к Польше. В новое государство, созданное Юзефом Пилсудским железом и кровью, были насильно загнаны миллионы русских, белорусов, украинцев, евреев и немцев. Поляки составляли менее 60% населения этого государства. Самое любопытное, что поляками польские министры считали различные славянские народы – силезцев, мазуров, кашубов, лемков и других, хотя язык и культура их отличались от польских куда больше, чем у великороссов и малороссов того времени.

Статистика по мазурам, лемкам, кашубам и другим народам в Польше никогда не велась. Однако, даже несмотря на 80 лет принудительной ассимиляции, в Польше, по данным Главного правления Кашубо-поморского объединения на 2005 год, насчитывалось 330 тыс. кашубов и 180 тыс. полукашубов. Кашубам не давали учиться в школе на родном языке. Детей, плохо говоривших по-польски, даже в 1950—2005 годы отправляли в школы для умственно отсталых. Запрещались газеты на кашубском языке, а их редакторов отправляли за решетку.

Польские власти с самого начала отказались предоставлять посторонним народам хоть какие-то элементы автономии, пусть даже культурной. В Польше должны были жить только поляки и должна быть единственная конфессия – римско-католическая.

Но и такой Польши маршалу Пилсудскому показалось мало, и он решил создать государство «от можа до можа», то есть от Балтики до Черного моря. А дабы не раздражать Европу, пан Юзеф обозвал оное государство «Федерацией Междуморье». В нее должны были войти восточные части Белоруссии и Украины, все прибалтийские лимитрофы и Молдавия.

В итоге к 1930 году поляки имели территориальные претензии ко всем странам по периметру границ Польши – к Литве, СССР, Венгрии, Чехословакии, Германии и Вольному городу Данцигу. Балтийское море в Польше называли «Польским морем».

В сентябре 1930 года польский министр иностранных дел Аугуст Залесский заявил президенту данцигского Сената: «Данцигский вопрос может разрешить лишь польский армейский корпус». Замечу, что Данциг 800 лет, до 1919 года, был немецким городом. Версальским договором он был превращен в «вольный город», хотя подавляющее большинство населения говорило по-немецки.

И тут Остапа, пардон, Юзефа понесло: «Польша должна стать великой океанской и колониальной державой!» Нет, я вовсе не шучу. Поляки планировали построить огромный флот. Причем не только для контроля над Балтикой, но и для колониальных захватов в Африке и Южной Америке.

В конце 1920 года польские представители на Рижской мирной конференции потребовали от советской России передать им два линкора типа «Полтава», два недостроенных крейсера типа «Светлана», 10 эсминцев и 5 подводных лодок. Их вежливо послали… Тогда поляки обратились к барону Врангелю – нельзя ли приобрести линкор и эсминцы или хотя бы отдельно их артиллерию из Бизертской эскадры? Поначалу поляков в Бизерте встретили благосклонно. Но когда наши адмиралы узнали, что ляхи платить не собираются, они пришли в ярость и заявили, что ни под каким видом Андреевский флаг спускать не будут… даром.

Тогда командующий польским флотом вице-адмирал Казимир Порембский разработал большую кораблестроительную программу, включавшую два линкора и два крейсера. Позже решили в течение 8 лет построить 3 линейных корабля, 1 авианосец, 24 эсминца и 21 подводную лодку. И это все при том, что в состав Польши входил маленький кусочек побережья Балтики в 42 морские мили, и ни одного приличного порта.

Уже в начале 1920-х годов в Польше были созданы влиятельные полуофициальные организации – Балтийский институт, Польский институт западных марок и Лига польского судоходства, получившая в 1930 году название Колониально-морской лиги.

Причем «ученые» из Колониальной морской лиги стали доказывать права Польши на часть колоний кайзеровской Германии, отнятых у нее согласно Версальскому договору.

Естественно, что руководили лигой военные во главе с генералом Мариушем Зарусским.

В январе 1936 года в журнале «Може» была размещена статья защитника Польского колониализма Езиоранского, суть которой сводилась к следующему: «...только тогда Польша станет великой державой, когда сможет поставлять через порты все необходимые ресурсы для производства, а это возможно только тогда, когда будет возможность контролировать добычу и перевозку сырья в Польшу, что ведет к необходимости получить колонии...»

В октябре же 1936 года некий пан Януш Дебский открыто заявлял: «Польша должна выйти из европейских границ, поляки ничем не хуже немцев, итальянцев и японцев, требующих колоний. Но для этого полякам надо ломать подход к современному положению, надо пропитывать колониальной идеологией страну и общество».

МАНИЯ ВЕЛИЧИЯ

Самое забавное, что польские историки хоть и не афишируют эти факты, но и не пытаются оспаривать. Ведь поляки – избранная Богом нация – «Христос Европы». Полякам все можно, москалям все нельзя! Полякам в 1934 году можно заключать Пакт о ненападении с Гитлером, а русским в 1939 году – нельзя.

«Начальник государства» Пилсудский, называвший Чехословакию уродливым детищем Версальского договора, – национальный герой Польши, а нарком иностранных дел Молотов, заявивший в 1939 году, что «Польша – уродливое детище Версальского договора», – исчадие ада.

И такие примеры можно приводить до бесконечности.

Итак, в 1934 году паны вступили в союз с Гитлером. Я не говорю о морали, нравственности, международном праве и т.д., а лишь о куриных панских мозгах. В Варшаве всерьез думали, что Германия станет обезьяной, таскающей для панов каштаны из огня. А почему бы и нет? Послужить Богом избранной нации – великая честь для Гитлера.

1 октября 1938 года германские войска вступили в Чехословакию. Они беспрепятственно заняли не только Судетскую область, населенную немцами, но и ряд районов и городов, где почти не было этнических немцев.

По приказу своего правительства чехословацкие войска 1 октября начали отход с польской границы, а на следующий день польские войска оккупировали район Тешина, где на тот момент проживало 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов и словаков. Таким образом, Польша увеличила у себя процент неполяков, но зато за счет присоединения столь экономически развитого района подняла производственные мощности своей тяжелой промышленности почти на 50%.

28 ноября 1938 года окрыленные успехом Бек и Ко потребовали от Чехословакии передать им Моравску Остраву и Виткович. Но Гитлер сам положил на них глаз и сказал панам: «Цыц!»

В конце 1938 – начале 1939 года польское правительство вело интенсивные переговоры с Гитлером о совместном нападении на СССР. Поляки претендовали на Украину. Немцы не возражали, но потребовали себе Вольный город Данциг и возможность проведения по территории Польши до Восточной Пруссии экстерриториальных железной дороги и автотрассы. По условиям Версальского договора Восточная Пруссия не имела наземной связи с остальной Германией. Поляки не захотели отказаться от претензий на Данциг даже за Украину.

21 марта 1939 года посол Польши Юзеф Липский, недовольный ходом переговоров с Риббентропом, попросил министра иностранных дел Бека (фактического правителя Польши) начать частичную мобилизацию. Мобилизация была начата. На границе с Германией у Вестерштеттена польские части начали занимать линию укреплений.

31 марта премьер-министр Чемберлен предоставил Польше гарантии, а 3 апреля Бек направился в Лондон, где между Польшей и Великобританией был заключен союзный договор о взаимопомощи. Франция тоже подтвердила союзническую верность Польше. И только тогда Гитлер подписал директиву на подготовку к осуществлению плана под условным наименованием «Вайс» («Белый»).

23 августа 1939 года Молотов и Риббентроп в Москве подписали Договор о ненападении между Германией и СССР. На следующий день газета «Правда» опубликовала текст договора. Наиболее интересными там были статья II: «В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу»; и статья IV: «Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны».

Кроме того, стороны подписали и секретный дополнительный протокол к договору. В протоколе не было ни единого слова о войне и силовом захвате территорий, а говорилось лишь о возможном территориальном и политическом переустройстве прибалтийских лимитрофов и Польши.

После войны большинство границ в Восточной Европе как раз и установилось по линии договорных разграничений сфер влияния.

ПОСЛЕДСТВИЯ «ЗЛОДЕЙСКОГО» ДОГОВОРА

Как говорили многие мудрецы, практика – критерий истины. Если Молотов и Риббентроп в 1939 году «злодейским» договором установили столь несправедливые границы, то кто мешал в 1991-2017 годы соответствующим странам поменять свои границы до состояния на август 1939 года? Ведь изменили же границы в конце XX века в Германии и Чехословакии, причем мирно и ко всеобщему удовлетворению. Странно, почему все хулители Московского договора 1939 года в Польше, прибалтийских странах и т.д. «падают до ниц», как говорят поляки, перед границами, проведенными такими «редисками», как Молотов и Риббентроп.

Итак, подписание договора с Германией было единственно возможным оптимальным шагом советского правительства. Любое альтернативное действие вело СССР к катастрофе.

Наши историки утверждают, что японская армия потерпела настолько страшное поражение у реки Халхин-Гол, что сразу прекратила все боевые действия. Между тем потери японцев в конфликте были булавочным уколом для огромной Императорской армии. При желании японцы, обладая вторым по величине в мире флотом, могли за три месяца оккупировать Приморье, Камчатку и Чукотку.

А вот подлинной причиной прекращения боевых действий на Халхин-Голе явилось подписание Московского договора, вызвавшего шок в Токио. Через два дня стрельба на Халхин-Голе прекратилась, а затем резко пошли на убыль вооруженные провокации японцев на реке Амур и у берегов Камчатки.

Любопытны прогнозы польских политиков непосредственно перед началом войны. В 1939 году Бек говорил дипломату Старженьскому: «Не думаю, чтобы в течение долгих лет нам что-либо угрожало со стороны нашего восточного соседа. Он слишком слаб, чтобы по собственной инициативе начать военные действия. Ни одно государство не выдержит того, чтобы каждые несколько лет расстреливать свои военные и политические кадры. У нас с Россией договор о ненападении, и этого нам достаточно».

Подобная информация поставлялась в правительство и польской разведкой. Суть разведдонесений: «Красная армия слаба и не посмеет шевельнуться».

И вот началась война. Обратим внимание, как ее представляли польские проправительственные СМИ.

Краковская Tempo Dnia («Темп дня») сообщала 2 сентября: «В ответ на предательскую атаку немецкой авиации на мирные польские города польские летчики бомбили Берлин и Гданьск [Данциг]. Из сообщения Верховного командования от 2 сентября, сообщающего, что в течение двух дней мы потеряли лишь 12 самолетов, можно было сделать вывод, что польские потери в налете на Берлин были небольшими».

Express Poranny («Утренний экспресс») от 6 сентября сообщала о новом налете польской авиации. На сей раз 20 бомбардировщиков «Лось» бомбили Берлин. Одновременно было заявлено, что германские укрепления на границе с Францией – линия Зигфрида – прорваны французами в пяти местах.

9 сентября 1939 года гражданский комиссар Варшавы Стефан Стажинский объявил населению: «Немцы, желая защищаться на западе, должны отозвать свои войска с нашего фронта, чтобы перебросить их на фронт англо-французский. Уже перебросили на западный фронт шесть дивизий, много эскадрилий и танковых частей».

Дальше поляки начинают провокации. 14 сентября в газете «Варшавский национальный дневник» опубликована статья под названием «Немецкие бомбардировщики с польскими опознавательными знаками атаковали советскую территорию». Как пишет статья, московское радио сообщило, что несколько польских бомбардировщиков вторглись на советскую территорию и бомбили села. Это не единственный случай... Далее польская газета пишет, что, мол, это были «немцы с польскими опознавательными знаками».

А вот еще одна статья: «Немецкий самолет сбит над Россией»: «16 сентября. Москва. Над территорией России около Киева сбит немецкий бомбардировщик. Летчики спаслись на парашютах. Они интернированы».

Поляки всеми силами пытались спровоцировать советско-германский конфликт. Ни один германский самолет в сентябре 1939 года не пересекал старой советской границы. Зато польские самолеты с 12 сентября начали регулярно вторгаться в воздушное пространство СССР.

Вот донесение пограничников: «13 сентября в 12.05 через советскую границу перелетел польский самолет. 16 сентября в 7.55 на участке заставы Степановская пролетел польский разведчик. В тот же день на участке заставы Збриж пролетел польский трехмоторный бомбардировщик» (видимо, «Фоккер» F.VII B/3. – А.Ш.).

В свою очередь, немцы всеми силами пытались заставить Кремль ввести войска на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины. 15 сентября посол в Москве граф Шуленбург заявил Молотову, что рейх не собирается разворачивать в советской сфере восточнее линии Нарев–Буг–Висла–Сан политической или административной деятельности, и «здесь может возникнуть новое государство».

Нетрудно догадаться, что речь шла не о польском гособразовании, а о фашистском украинском государстве. Немцы создали на территории Чехословакии подразделения украинских националистов, которые с началом войны вторглись в Польшу. Их поддержали банды местных националистов. В итоге к 17 сентября банды УНА-УНСО убили или взяли в плен свыше 3 тыс. польских военнослужащих.

Понятно, что советское правительство не могло допустить как выход германских войск на старую границу, так и создание бандитского государства на территории Западной Украины и Западной Белоруссии. Наконец, как население, так и руководство БССР и УССР требовали воссоединения со своими западными областями, отторгнутыми силой оружия поляками 20 лет назад.

17 сентября 1939 года Красная армия пересекает границу бывшего Польского государства. К тому времени оно не имело армии, а только ряд деморализованных частей. Ну а правительство Польши драпануло в Румынию, прихватив с собой золотой запас страны.

А как же польское правительство отреагировало на ввод частей Красной армии? Да никак – войну не объявили и согласия не давали. Паны министры были озабочены, во-первых, собственной безопасностью, а во-вторых, транспортировкой столь ценного «багажа».

БЕЗ КОММЕНТАРИЕВ

На Западе сейчас модно заканчивать политические телепередачи: «No comment». Последую и я их примеру.

В начале 1734 года в Польше начался очередной бардак, пардон, «бескоролевье». По сему поводу Луи XV решил посадить на польский престол своего зятя Стася Лещинского. В Данциг, осажденный русскими войсками, прибыл французский флот. На берег десантируются лучшие полки королевства – Перигор, Блезуа, Турнеси. Фельдмаршал Миних обозревает их в подзорную трубу и восхищается: «Ах, какие красавцы! Рослые, сильные!» Русские офицеры возмущены: «Надо атаковать, пока все не высадились!» Фельдмаршал цыкнул: «Не мешать! Россия нуждается в руках для извлечения сибирских руд». Миних не удостоил «лягушатников» генеральным сражением. Для капитуляции оказалось достаточно огня русских крепостных орудий и голода.

Из сдавшихся во Францию вернулся каждый двадцатый. Кто-то остался добывать руду, а кто-то в барских усадьбах учил дворянских недорослей, будущих «Екатерининских орлов».

Лето 1939 года. Англия дает гарантии Польше. По сему поводу известный американский журналист, хорошо знавший Польшу, заявил: «Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нем соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно».

Как известно, Вторая мировая война началась с нападения Германии на Польшу.
Краеугольным камнем польско-германских противоречий был т.н. Польский или Данцигский коридор. Это был участок польской территории, отделявшей немецкий эксклав Восточная Пруссия (территория нынешней Калининградской области и сопредельных ей территорий на северо-востоке Польши) и преимущественно немецкоязычный тогда Гданьск, который однако в её состав не входил, а образовывал небольшое независимое государство - т.н. Вольный город Данциг - от основной немецкой территории, которая в свою очередь простиралась гораздо восточнее современных границ Германии, включая нынешний северо-запад Польши (т.н. "Заднюю Померанию" ("Hinterpommern"), как её называли немцы). "Коридор", переданный Польше после Первой мировой войны по Версальскому договору 1919г., врезался между этими территориями, заканчиваясь участком балтийского побережья протяженностью около 70 км. На этом участке поляки в 20-е гг. ХХ века построили свой единственный тогда морской порт - Гдыню (по-немецки Гдинген).

Накануне вторжения в Польшу германским правительством были сделаны предложения по вопросу "коридора":

619. Телеграмма бюро имперского министра иностранных дел Германии посольству Германии в Великобритании

Лично для поверенного в делах.

До дальнейших указаний следующее предложение держать в строгом секрете и никому не передавать.

ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО УРЕГУЛИРОВАНИЮ
...ПРОБЛЕМЫ ДАНЦИГСКОГО КОРИДОРА
И ВОПРОСА О НЕМЕЦКОМ
МЕНЬШИНСТВЕ В ПОЛЬШЕ

Ситуация в отношениях между германским рейхом и Польшей в настоящее время такова, что любой дальнейший инцидент может привести к конфликту занявших с обеих сторон позиции вооруженных сил. Любое мирное урегулирование должно быть устроено так, чтобы ставшие причиной этого положения события не могли повториться еще раз и вследствие этого не только Восток Европы, но и другие районы не оказались в одинаковом напряжении.

Причины такого развития заключаются:

1) в неприемлемой линии границ, установленных Версальским договором,

2) в неприемлемом обращении с меньшинством в отделенных районах.

Поэтому германское имперское правительство в этих предложениях исходит из мысли найти окончательное решение, которое устранит невозможную ситуацию с линией границ, гарантирует обеим частям их жизненно важные связующие дороги, устранит - насколько возможно - проблему меньшинств, а если это невозможно, сносно решит судьбу меньшинств надежным гарантированием их прав.

Германское имперское правительство убеждено, что при этом необходимо установить экономический и физический ущерб, причиненный с 1918 г., и возместить его в полном объеме. Само собой разумеется, оно рассматривает это обязательным для обеих сторон.

Из этих соображений вытекают следующие практические предложения:

1. Вольный город Данциг на основе своего чисто немецкого характера и единодушной воли его населения незамедлительно возвращается в состав германского рейха,

2. Район так называемого коридора, простирающийся от Балтийского моря до линии Мариенвердер - Грауденц - Кульм - Бромберг (включая эти города) и далее несколько западнее до Шёнланке, будет сам решать вопрос о своей принадлежности к Германии или к Польше.

3. Для этой цели в этой области будет проведено голосование.

Правом голоса обладают все немцы, проживавшие в этом районе на 1 января 1918 г. или родившиеся там до этого числа, и равным образом проживавшие на этот день в этом районе или родившиеся там до этого числа поляки, кашубы и т. д. Изгнанные из этого района немцы возвращаются для участия в голосовании. Для обеспечения объективного голосования и гарантирования необходимой для этого обширной подготовительной работы упомянутый район будет аналогично Саарской области подчинен немедленно образующейся международной комиссии, которая будет образована четырьмя великими державами - Италией, Советским Союзом, Францией и Англией. Эта комиссия будет осуществлять все суверенные права в данном районе. С этой целью польские вооруженные силы, польская полиция и польская администрация должны в кратчайшие оговоренные сроки покинуть данный район.

Из этого района исключается польский порт Гдинген {{* Гдыня.}}, являющийся принципиально польской суверенной территорией, так как он территориально ограничивается польским поселением. Более точные границы этого польского портового города должны быть определены между Германией и Польшей и в случае необходимости зафиксированы международным третейским судом.

4. Поскольку для проведения необходимой обширной работы по обеспечению справедливого голосования требуется время, такое голосование не будет проводиться до истечения 12 месяцев.

5. Чтобы в течение этого времени гарантировать неограниченную связь Германии с Восточной Пруссией, а Польше - с морем, определены шоссейные и железные дороги, по которым будет осуществляться транзитное движение. При этом должны взиматься только те налоги, которые необходимы для сохранения транспортных путей, а также для осуществления транспортировки.

6. Вопрос о принадлежности района решается простым большинством поданных голосов.

7. Чтобы после проведенного голосования - независимо от его исхода - гарантировать безопасность свободного сообщения Германии с ее провинцией Данциг - Восточная Пруссия и Польше ее связь с морем, Германии, если плебисцитная территория отойдет к Польше, будет предоставлена экстерриториальная траспортная зона в направлении Бютов - Данциг и Диршау для прокладки имперской автострады, а также четырехколейной железнодорожной линии. Строительство шоссе и железной дороги будет проведено таким образом, чтобы ими не затрагивались польские коммуникации, иными словами, чтобы они проходили над или под ними. Ширина этой зоны определена в 1 км и является германской суверенной территорией.

8. Если голосование завершится в пользу Германии, Польша для свободного и неограниченного сообщения со своим портом Гдингеном получит такие же права на шоссейное и железнодорожное сообщение, какие бы полагались Германии.

9. В случае возвращения коридора германской империи она заявляет о своей готовности провести обмен населения с Польшей в соответствующем коридору размере.

10. Желаемые Польшей особые права в порту Данцига будут обговорены вместе с равными правами Германии в порту Гдингена на паритетных началах.

11. Чтобы устранить в этом районе любое чувство угрозы для обеих сторон, Данциг и Гдинген получат характер чисто торговых городов, иными словами, без военных сооружений и военных укреплений.

12. Полуостров Хела, который в соответствии с голосованием отойдет либо к Польше, либо к Германии, в любом случае должен быть также демилитаризован.

13. Поскольку германское имперское правительство заявит самый решительный протест против обращения в Польше с меньшинствами и польское правительство со своей стороны считает необходимым заявить протест Германии, обе стороны заявляют о своем согласии с тем, что эти протесты будут представлены международной следственной комиссии, заданием которой будет расследование всех протестов об экономическом и физическом ущербе, а также иных террористических актов. Германия и Польша обязуются устранить весь экономический и иной ущерб, причиненный с 1918 г. меньшинствам обеих сторон, и отменить полностью отчуждение собственности или выплатить компенсацию пострадавшим за это и иное вмешательство в экономическую жизнь.

14. Для устранения у остающихся в Польше немцев, а также у поляков, остающихся в Германии, чувства международной бесправности и предоставления им прежде всего гарантии того, что они не будут привлечены к действиям и оказанию услуг, несовместимым с их национальными чувствами, Германия и Польша договорились о гарантировании прав меньшинств обеих сторон посредством подробнейших и обязывающих договоренностей, с тем чтобы гарантировать этим меньшинствам сохранение, свободное развитие и деятельность их народности и, в частности, позволить им с этой целью организационные меры, которые они считают необходимыми. Обе стороны обязуются не привлекать представителей меньшинств к военной службе.

15. В случае достижения договоренности на основе этих предложений Германия и Польша заявляют о своей готовности предписать и провести незамедлительную демобилизацию своих вооруженных сил.

16. Германия и Польша совместно договорятся о других, необходимых для ускорения вышеупомянутых договоренностей мероприятиях.

© AFP PHOTO / FRANCE PRESSE VOIR

Почему Гитлер начал войну с СССР

70 лет назад - 22 июня 1941 - Германия напала на Советский Союз. Первый директор Германского исторического института в Москве в интервью Deutsche Welle рассказывает о том, почему Гитлер начал войну с СССР

- Когда именно в Германии было принято решение о нападении на СССР?

Это решение было принято в ходе успешной для Германии кампании во Франции. Летом 1940 года становилось все более очевидным, что будет планироваться война против Советского Союза. Дело в том, что к этому времени стало понятно, что Германия не сможет выиграть войну с Великобританией имеющимися техническими средствами.

То есть осенью 1939 года, когда началась Вторая мировая война, планов нападения на СССР у Германии еще не было?

Идея, может, и была, но конкретных планов не было. Были также сомнения относительно таких планов, которые позже, однако, были отброшены.

- В чем заключались эти сомнения?

Начальник генштаба сухопутных войск Франц Гальдер (Franz Halder) был не против войны, но в одном стратегическом вопросе он расходился во мнениях с Гитлером. Гитлер хотел захватить Ленинград из идеологических соображений и Украину, где были крупные промышленные центры. Гальдер с учетом ограниченных возможностей немецкой армии считал важным взять Москву. Этот конфликт остался неразрешенным.

Другой вопрос - снабжение немецких войск боеприпасами, амуницией, продовольствием. По этому поводу звучали самые громкие предостережения. Военный атташе Германии в Москве предупреждал о том, что СССР - огромная страна с огромными расстояниями. Но когда начальник хочет войны, предупреждения об опасностях нежелательны. Недавно в Пентагоне не очень хотели слушать людей, которые сомневались в том, что у Ирака есть оружие массового уничтожения.

- Действительно ли Гитлер был главной движущей силой этой войны?

Да. Посол Германии в СССР надеялся на то, что отношения будут хорошими. Однако посол не играл большой роли, когда речь шла об определении немецкой политики.

Стратегические поставки сырья из Советского Союза были очень важны для военной кампании Германии. Кроме того, СССР пропускал транзитом поставки из Юго-Восточной Азии. Например, каучук для производства шин. То есть, были важные стратегические причины не начинать войну против Советского Союза, но военные, которые заискивали перед Гитлером и конкурировали между собой, пытались перещеголять друг друга, предлагая планы нападения на СССР.

- Почему Гитлер так хотел этой войны?

Во-первых, это были идеологические причины, изложенные еще в его книге «Майн кампф» - жизненное пространство для немцев и получение доступа к сырьевым ресурсам. Но из этих соображений войну можно было начать в любой момент. Поэтому должны были быть дополнительные причины, и главной из них в тот момент была невозможность выиграть войну с Великобританией.

Чем вы объясняете то, что советский лидер Иосиф Сталин игнорировал подготовку Германии к войне, ведь сообщения разведки об этом были?

Эта пассивность основывалась на убеждении в том, что Гитлер не будет настолько глупым. Сталин до вечера 22 июня 1941 года думал, что это - операция немецкого генералитета без ведома Гитлера, имеющая целью подставить его. Лишь затем были отданы решающие приказы Красной армии о разгроме и преследовании противника повсюду. До этого момента Сталин, очевидно, отказывался верить в то, что действительно произошло.

Гитлер и немецкие генералы были убеждены, что войну с Россией можно выиграть за три месяца. Эти взгляды разделяли на Западе, на фоне успехов немцев в Европе, особенно - быстрой победы над Францией.

Если судить по секретным документам, в частности сообщениям разведки, создается впечатление, что спецслужбы СССР знали о предстоящем нападении Германии, но армию об этом не информировали. Так ли это?

Да, по крайней мере, в армии не была объявлена тревога. Сталин был убежден, что любая провокация может заставить Гитлера напасть на СССР. Он думал, что если демонстрировать неготовность к войне, Гитлер сосредоточится на западном фронте. Это было большой ошибкой, за которую Советскому Союзу пришлось заплатить высокую цену. Что касается данных разведки, то сообщения о сроках нападения постоянно менялись. Немцы сами занимались дезинформацией. Тем не менее, вся информация о предстоящем нападении поступала к Сталину. Он все знал.

Это было связано с завершением подготовки вермахта к этой войне. Но, в конце концов, он все-таки оказался не готов. Техническое превосходство было фикцией. Снабжение немецких войск наполовину осуществлялось при помощи повозок, запряженных лошадьми.

Начало лета было выбрано и потому, что затем с каждым днем возрастала опасность бездорожья. Немцы знали, что, во-первых, в России нет хороших дорог, а во-вторых, дожди в межсезонье их размывают. К осени немцев фактически остановили не силы противника, а природа. Лишь с приходом зимы германские войска снова смогли продолжить наступление.

Гитлер объяснял войну с СССР тем, что он якобы опередил Сталина. В России тоже можно услышать эту версию. А как вы считаете?

Подтверждения этому до сих пор нет. Но никто не знает, чего Сталин хотел на самом деле. Известно, что был план Жукова о нанесении превентивного удара. Он был передан Сталину в середине мая 1941 года. Это произошло после того, как Сталин выступил с речью перед выпускниками военной академии и сказал, что Красная армия - это наступательная армия. Жуков видел в немецких военных планах большую опасность, чем Сталин. Он тогда возглавлял Генеральный штаб и воспользовался выступлением Сталина как поводом для разработки плана упреждающего удара с целью предотвращения немецкого наступления на востоке. Насколько нам известно, Сталин этот план отклонил.

- Могла ли Германия выиграть войну против СССР?

Если учесть, что Сталин и его система не хотели сдаваться, не останавливаясь ни перед чем, а советских людей в буквальном смысле гнали на эту войну, то Германия не могла ее выиграть.

Но было два момента. Первый - в начале войны, а второй - в октябре 1941, когда немецкие войска уже были истощены, но они начали наступление на Москву. У русских не было резерва, и Жуков написал в своих мемуарах, что ворота на Москву стояли широко открытыми. Передовые отряды немецких танков вышли тогда на окраины сегодняшней Москвы. Но дальше идти они не могли. Сталин, очевидно, был готов снова попытаться договориться с Гитлером. По словам Жукова, он вошел в кабинет к Сталину в тот момент, когда тот прощался с Берией со словами о поиске возможности сепаратного мира с немцами. СССР якобы был готов к большим уступкам Германии. Но ничего не произошло.

- Какие были планы у Германии в отношении оккупированных земель?

Гитлер не хотел оккупировать весь Советский Союз. Граница должна была проходить от Белого моря на севере вдоль Волги на юг России. У Германии не было достаточных ресурсов для оккупации всего СССР. Планировалось вытеснить Красную армию на восток и сдерживать при помощи ударов авиации. Это была большая иллюзия. На оккупированных территориях должны были воплощаться в жизнь национал-социалистические представления. Точного плана не было. Предполагалось, что немцы будут властвовать, а местное население - выполнять рабскую работу. Исходили из того, что миллионы людей умрут от голода, это было частью плана. Вместе с тем Россия должна была стать житницей оккупированной Германией Европы.

Когда, по-вашему, наступил переломный момент в войне, после которого выиграть ее для Германии было уже невозможно?

При условии, что Советский Союз не собирался сдаваться, а так оно и было, если не считать одного момента в октябре, выиграть войну было невозможно в принципе. Я бы даже сказал, что даже без помощи Запада Москве Германия не могла выиграть эту войну. Тем более что советские танки, как Т-34, так и тяжелый танк «Иосиф Сталин» превосходили немецкие модели. Известно, что уже после первых танковых сражений в 1941 году конструктор Фердинанд Порше (Ferdinand Porsche) был отправлен на фронт в составе комиссии, чтобы изучать советские танки. Немцы были очень удивлены. Они были уверены, что их техника намного лучше. Выиграть эту войну Германия не могла никак. Была лишь возможность договоренности на определенных условиях. Но Гитлер был Гитлером, и под конец войны он вел себя все более безумно, как Сталин в начале - то есть был отдан приказ ничего не сдавать врагу. Но цена была слишком высока. Немцы не могли себе этого позволить в отличие от СССР в начале войны. Советский Союз потерял миллионы людей, но резервы оставались, и система продолжала работать.

Профессор Бернд Бон веч (Bernd Bonwetsch) - немецкий историк, основатель и первый директор Германского исторического института в Москве, автор публикаций по германо-российской истории

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Вторая мировая. "Откуда ноги растут" или о чем сейчас не принято говорить. Один из вопросов: почему "второй фронт" не торопился до 1944 года?

Нюрнбергский процесс, судебный процесс над группой главных нацистских военных преступников. Проводился в Нюрнберге (Германия) с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 в Международном военном трибунале. Суду были преданы высшие государственные и военные деятели фашистской Германии: Г. Геринг, Р. Гесс, И. фон Риббентроп, В. Кейтель, Э. Кальтенбруннер, А. Розенберг, Г. Франк, В. Фрик, Ю. Штрейхер, В. Функ, К. Дёниц, Э. Редер, Б. фон Ширах, Ф. Заукель, А. Йодль, А. Зейс-Инкварт, А. Шпеер, К. фон Нейрат, Г. Фриче, Г. Шахт, Р. Лей (повесился до начала процесса), Г. Крупп (был признан неизлечимо больным, и его дело было приостановлено), М. Борман (судился заочно, т.к. скрылся и не был разыскан, как и "касса" партии) и Ф. фон Папен. Всем им было предъявлено обвинение в составлении и осуществлении заговора против мира и человечности (убийство военнопленных и жестокое обращение с ними, убийство гражданского населения и жестокое обращение с ним, разграбление обществ и частной собственности, установление системы рабского труда и др.), в совершении тягчайших военных преступлений. Был также поставлен вопрос о признании преступными таких организаций фашистской Германии, как руководящий состав Национал-социалистской партии, штурмовые (СА) и охранные отряды Национал-социалистской партии (СС), служба безопасности (СД), государственная тайная полиция (гестапо), правительственный кабинет и генштаб.

В ходе процесса состоялось 403 открытых судебных заседания, было допрошено 116 свидетелей, рассмотрены многочисленные письменные показания и документальные доказательства (в основном официальные документы германским министерств и ведомств, генштаба, военных концернов и банков).

Для координации действий по расследованию и поддержанию обвинения был образован Комитет из главных обвинителей: от СССР (Р. А. Руденко), США (Роберт Х. Джэксон), Великобритании (Х. Шоукросс) и от Франции (Ф. де Ментон, а затем Ш. де Риб).

Что можно одробнее рассмотреть в книге "Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками" (Сб. материалов, т. 1-7, М., 1957-61; Полторак А. И., Нюрнбергский процесс, М., 1966).

Относительно Германии и России американскую точку зрения сформулировал 15 января 1920 г. командующий американскими войсками в Германии генерал Г. Аллен. В своем дневнике он сделал следующую запись: “Германия является государством, наиболее способным успешно отразить большевизм. Расширение Германии за счет России на длительное время отвлекло бы немцев на Восток и уменьшило бы тем самым напряженность в их отношениях с Западной Европой”.

Подробнее это описано в довольно объемном труде, основанном на документах (H. Allen, Mein Rheinland. Tagebuh, Berlin, 1923, s. 51, “История Второй Мировой войны 1939-1945 гг.” в 12 томах, М. Воениздат, 1973, т. 1, с. 37).

А вот выдержки из главы XIV "Моя борьба" А. Гитлера:

"Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, которые ей подчинены.

Сама судьба указует нам перстом. Выдав Россию в руки большевизма, судьба лишила русский народ той интеллигенции, на которой до сих пор держалось ее государственное существование и которая одна только служила залогом известной прочности государства. Не государственные дарования славянства дали силу и крепость русскому государству. Всем этим Россия обязана была германским элементам - превосходнейший пример той громадной государственной роли, которую способны играть германские элементы, действуя внутри более низкой расы. Именно так были созданы многие могущественные государства на земле. Не раз в истории мы видели, как народы более низкой культуры, во главе которых в качестве организаторов стояли германцы, превращались в могущественные государства и затем держались прочно на ногах, пока сохранялось расовое ядро германцев. В течение столетий Россия жила за счет именно германского ядра в ее высших слоях населения. Теперь это ядро истреблено полностью и до конца. Место германцев заняли евреи. Но как русские не могут своими собственными силами скинуть ярмо евреев, так и одни евреи не в силах надолго держать в своем подчинении это громадное государство. Сами евреи отнюдь не являются элементом организации, а скорее ферментом дезорганизации. Это гигантское восточное государство неизбежно обречено на гибель. К этому созрели уже все предпосылки. Конец еврейского господства в России будет также концом России как государства. Судьба предназначила нам быть свидетелем такой катастрофы, которая лучше, чем что бы то ни было, подтвердит безусловно правильность нашей расовой теории."

Получается, что Адольф Гитлер в своей книге "Моя борьба" продолжает мысль американского генерала Г. Аллена.

Именно в 1922 году, после дележа сфер влияния в мире между США и Англией, американцы начинают практическую деятельность по завоеванию Германии. Как и в (фашисткой) Италии, ставка делалась на совершенно новые политические силы, в данном случае на еще практически никому неизвестную “Национал-социалистическую рабочую партию Германии” во главе с амбициозным и еще никому не известным Адольфом Гитлером. Один из видных послевоенных германских биографов Гитлера - И. Фест - отмечал, что именно с 1922 году, начинается финансирование Гитлера из разного рода анонимных источников в Чехословакии, Швеции и особенно банках Швейцарии. По его словам, “осенью 1923 г., накануне своего путча Гитлер съездил в Цюрих и вернулся оттуда, как он сам говорил, с чемоданом с деньгами" (И. Фест, “Адольф Гитлер”, Пермь,“Алетейя”, 1993, т. 1, с. 271).

В 1922-1923 гг. американскому капиталлу удалось кое-что сделать для приобретения позиций и в руководстве СССР. С помощью своих больших денег и удалось придти на все готовое, а точнее перекупить у европейского финансового капитала несколько ключевых фигур в СССР. Одной из таких фигур был ни кто иной, как Л.Д. Троцкий, связи которого в период 1917-1921 гг. с англо-французским капиталом не были большим секретом даже для обычных дипломатов и разведчиков. Были и другие политические деятели (в лице Зиновьева и Каменева, потом Бухарина), которых успешно разоблачили и репрессировали в 1937-1938 годах. Что до сих пор не могут не там ни здесь простить Сталину.

Например, резидент германской военной разведки в Москве майор Хеннинг, действуя с группой подчиненных ему офицеров в качестве сотрудников германской экономической миссии, 24 мая 1918 г., за полтора месяца до эсеровского мятежа в Москве, давая подробную характеристику внутреннего положения в РСФСР, указывал на то, что, по его мнению, дни Советской власти сочтены, поскольку в ближайшие дни в Москве по приказу Антанты произойдет организованный левыми эсерами военный переворот, поддерживаемый частью большевистского руководства и особенно Троцким. По его мнению, “Антанта, как это теперь совершенно очевидно, сумела склонить часть большевистского руководства к сотрудничеству с эсерами. Так, прежде всего Троцкого уже можно считать не большевиком, а эсером на службе у Антанты”.

Спустя неделю, 1 июня 1918 германский посол в Швеции Люциус сообщал в германский МИД о беседе с бывшим русским послом в Вашингтоне Р.Р. Розеном, который в ее ходе указывал, что основным противником мирных отношений между Советской Россией и Германией в большевистском руководстве является Троцкий. Далее Люциус отмечал, что аналогичная информация имеется у него и из других источников (В.Л. Исраэлян, “Неоправдавшийся прогноз графа Мирбаха”, “Новая и Новейшая история”, №6, 1967, с. 63-64).

В апреле 1924 г. американский банкир Чарльз Дауэс выдвинул ряд предложений по урегулированию проблемы выплат репарационных платежей Германии.

Эти предложения были вынесены на обсуждение международной конференции в Лондоне в июле-августе 1924 г. Конференция завершилась 16 августа 1924 г. принятием так называемого “Плана Дауэса”.

Первым пунктом этого плана было решение о выводе французских войск с территории Германии, который должен был завершиться 31 июля 1925 г. Уже одно это решение означало полное поражение Франции в борьбе за гегемонию в Европе в 1918-1923 гг. (М.В. Фрунзе, Избранные произведения, М., Воениздат, 1957, т. 2 (примечания), с. 490, 497)

Но основным элементом “Плана Дауэса” было предоставление финансовой помощи Германии от США и Англии в виде кредитов якобы для выплаты репараций Франции.

В 1924-1929 гг. Германия получила по “Плану Дауэса” от США - 2,5 млрд. долл., от Англии - 1,5 млрд. долл. (Примерно 400 млрд. долл. по курсу 1999 г.). Это дало возможность германской промышленности полностью переоснастить свою материальную базу, практически стопроцентно обновить производственное оборудование и создать базу для будущего восстановления военного производства.

Согласно “Плану Дауэса” возрождение германской промышленности было рассчитано на реализацию ее продукции на рынках стран Восточной Европы и СССР, которые должны были стать аграрно-сырьевыми придатками германского промышленного комплекса.

Превращение Восточной Европы и СССР в рынки сбыта германской промышленной продукции, помимо прибылей американским банкам, ставшим фактическими владельцами германских промышленных концернов, решало еще 2 основных для американцев задачи: ликвидация французского влияния в Восточной Европе и недопущение индустриализации СССР (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, М., Воениздат, 1960, т. 1, с. 4, 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 20, М.В. Фрунзе, Избранные произведения, т. 2, с. 479, История СССР, М., “Просвещение”, 1983, ч. 3, с. 171).

Один из соавторов и исполнителей “Плана Дауэса”, германский банкир Шахт, подводя его итоги в 1929 г. с удовлетворением отмечал, что “Германия за 5 лет получила столько же иностранных займов, сколько их получила Америка за 40 лет, предшествовавших Первой Мировой войне” (“История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 4).

К 1929 г. Германия обогнала Англию по объему промышленного производства (12% общемирового) и заняла второе место в мире после США (44%) (“История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112).

В 1929 г. американские инвестиции в Германии составили 70% всех иностранных капиталовложений и большая часть из них принадлежала американской финансовой группе Моргана. Таким образом, на смену мировой финансовой гегемонии Ротшильдов, длившейся с 1815 по 1917 г., пришла финансовая гегемония Морганов, которые до 1915 г обслуживали интересы Ротшильдов в Северной и Южной Америке.

Вот как оценивает итоги “плана Дауэса” американский исследователь Ральф Эпперсон: “Без капиталов, предоставленных Уолл-Стритом, не существовало бы Гитлера и Второй Мировой войны” (Р. Эпперсон, “Невидимая рука”... , с. 294).В 1929 г. вся германская промышленность принадлежала фактически различным американским финансово-промышленным группам.

Принадлежавшая Рокфеллеру “Стандарт Ойл” контролировала всю германскую нефтеперерабатывающую промышленность и производство синтетического бензина из угля (Р. Эпперсон, с. 294).

Банковскому дому Моргана принадлежала вся химическая промышленность в лице концерна “ И.Г. Фарбенидустри”. Через принадлежавшую Морганам американскую компанию связи “ИТТ” они контролировали 40% телефонной сети Германии и 30% акций авиастроительной фирмы “Фокке-Вульф”. Через “Дженерал электрик” Морган контролировал германскую радио- и электротехническую промышленность в лице германских концернов “АЭГ”, “Сименс”, “Осрам”. Через “Дженерал моторз” Морган контролировал германский автомобилестроительный концерн “Оппель”. Генри Форд контролировал 100% акций концерна “Фольксваген”.

К моменту прихода Гитлера к власти под полным контролем американского финансового капитала находились такие ключевые отрасли германской промышленности, как: нефтепереработка и производство синтетического горючего, химическая, автомобилестроительная, авиационная, электротехника и радиоприборостроение, значительная часть машиностроения. Всего 278 фирм и концернов, а также ключевые банки, такие как “Дойче банк”, “Дрезднер банк”, Донат банк” и ряд других. (Р. Эпперсон, с. 294, “История Великой Отечественной войны” в 6 томах, т. 1, с. 34-35, “История Второй Мировой войны” в 12 томах, т. 1, с. 112, 183 и т. 2, с. 344).

Говоря о значении “Плана Дауэса” в отношении СССР с точки зрения американского и английского финансового капитала, министр иностранных дел Англии О. Чемберлен в феврале 1925 г. отмечал, что “Россия нависла, как грозовая туча, над восточным горизонтом Европы - угрожающая, не поддающаяся учету, но, прежде всего, обособленная”. Поэтому, по его мнению, необходимо: “определить политику безопасности вопреки России и даже, пожалуй, за счет России”. (Локарнская конференция 1925 г., Документы, М., 1959, с. 43).

Именно “безучетность” и “обособленность” СССР больше всего тревожили американских и английских банкиров.

В 1926 году XV съезд ВКП(б) объявил о начале процесса индустриализации в СССР, американские банкиры начали кампанию силового давления на Советский Союз во внешнеполитической сфере. 23 февраля 1927 г. английский МИД направляет СССР ноту с угрозой разрыва дипломатических отношений. В апреле 1927 г. китайская полиция в Пекине по указанию американского и английского послов берет штурмом советское посольство и убивает несколько советских дипломатов. 27 мая 1927 г. в Лондоне английская полиция захватывает советское торговое представительство, после чего английское правительство объявило о разрыве дипотношений с СССР. 7 июня 1927 г. в Варшаве на вокзале убит советский посол Войков, после чего из США последовал крупный заем Польше на военные нужды. Это к современному вопросу в надутому польскими политическими кругами скандалу вокруг Катыни.

Однако это давление вызвало противоположные результаты. Осенью 1927 г. руководители “Новой оппозиции” лишаются всех занимаемых ими к этому времени государственных и партийных постов и начинается восстановление мощи Красной Армии путем начала наращивания ее численности, улучшения работы военной промышленности и начала создания мобилизационных резервов.

По мере того как в СССР теряли позиции сторонники “Плана Дауэса”, американские банкиры вновь обратили внимание на Гитлера и его партию, которые после провала “пивного путча” 1923 г. несколько лет пребывали в почти полном забвении.

С конца 1926 г., после очевидного провала троцкистко-зиновьевского блока и принятия XV съездом ВКП(б) курса на индустриализацию, т.е. превращение СССР в промышленно развитое, самодостаточное государство, к Гитлеру вновь начинает сочиться ручеек денег от различных германских фирм и банков, который превращается в водопад с конца 1928 г., когда в СССР начинается выполнение первой пятилетки и когда, спустя год, в конце 1929 г. из высшего политического руководства СССР устраняется последняя группа агентов влияния американского финансового капитала во главе с Бухариным, так называемая “правая оппозиция”.

Процесс привода Гитлера к власти был затяжным и многоступенчатым, отражая в период 1928-1933 гг. колебания и надежды американских банкиров на то, что первая советская пятилетка провалится и СССР, оказавшись после этого в глубоком политико-экономическом кризисе, станет для них легкой добычей и можно будет обойтись без сильной Германии.

Именно в это время (кризис) Сталин предпринимает беспрецедентный рывок в экономическом росте - индустриализации и коллективизации. Этот опыт переняли и в богатых США для выхода из кризиса.

В своей речи в 1928 году И.В. Сталин заявил о причинах необходимости резкого экономического скачка, сопряженного с нестабильностью ситуации в стране:

"Внешние условия. Мы пришли к власти в стране, техника которой является страшно отсталой. Наряду с немногочисленными крупными промышленными единицами, более или менее базирующимися на новой технике, мы имеем сотни и тысячи фабрик и заводов, техника которых не выдерживает никакой критики с точки зрения современных достижений. А между тем мы имеем вокруг себя целый ряд капиталистических стран, обладающих гораздо более развитой и современной промышленной техникой, чем наша страна. Посмотрите на капиталистические страны, и вы увидите, что там техника не только идет, но прямо бежит вперед, перегоняя старые формы промышленной техники. И вот выходит, что, с одной стороны, мы имеем в нашей стране наиболее передовой Советский строй и наиболее передовую власть во всем мире, Советскую власть, с другой стороны, мы имеем чрезмерно отсталую технику промышленности, долженствующей представлять базу социализма и Советской власти. Думаете ли вы, что можно добиться окончательной победы социализма в нашей стране при наличии этого противоречия?

Что нужно сделать, чтобы ликвидировать это противоречие? Для этого необходимо добиться того, чтобы догнать и перегнать передовую технику развитых капиталистических стран. Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в смысле установления нового политического строя, Советского строя. Это хорошо. Но этого мало. Для того, чтобы добиться окончательной победы социализма в нашей стране, нужно еще догнать и перегнать эти страны также в технико-экономическом отношении. Либо мы этого добьемся, либо нас затрут.

Это верно не только с точки зрения построения социализма. Это верно также с точки зрения отстаивания независимости нашей страны в обстановке капиталистического окружения. Невозможно отстоять независимость нашей страны, не имея достаточной промышленной базы для обороны. Невозможно создать такую промышленную базу, не обладая высшей техникой в промышленности.

Вот для чего нужен нам и вот что диктует нам быстрый темп развития индустрии.
Технико-экономическая отсталость нашей страны не нами выдумана. Эта отсталость есть вековая отсталость, переданная нам в наследство всей историей нашей страны. Она, эта отсталость, чувствовалась как зло и раньше, в период дореволюционный, и после, в период пореволюционный. Когда Петр Великий, имея дело с более развитыми странами на Западе, лихорадочно строил заводы и фабрики для снабжения армии и усиления обороны страны, то это была своеобразная попытка выскочить из рамок отсталости. Вполне понятно, однако, что ни один из старых классов, ни феодальная аристократия, ни буржуазия, не мог разрешить задачу ликвидации отсталости нашей страны. Более того, эти классы не только не могли разрешить эту задачу, но они были неспособны даже поставить ее, эту задачу, в сколько-нибудь удовлетворительной форме. Вековую отсталость нашей страны можно ликвидировать лишь на базе успешного социалистического строительства. А ликвидировать ее может только пролетариат, построивший свою диктатуру и держащий в своих руках руководство страной.

Глупо было бы утешать себя тем, что так как отсталость нашей страны не нами придумана, а передана нам в наследство всей историей нашей страны, то мы не можем и не должны отвечать за нее. Это неверно, товарищи. Раз мы пришли к власти и взяли на себя задачу преобразования страны на основе социализма, мы отвечаем и должны отвечать за все, и за плохое и за хорошее. И именно потому, что мы отвечаем за все, мы должны ликвидировать нашу технико-экономическую отсталость. Мы должны сделать это обязательно, если в самом деле хотим догнать и перегнать передовые капиталистические страны. А сделать это можем только мы, большевики. И именно для того, чтобы провести в жизнь эту задачу, мы должны систематически осуществлять быстрый темп развития нашей индустрии. А что мы уже осуществляем быстрый темп развития индустрии, это видят теперь все.

Вопрос о том, чтобы догнать и перегнать передовые капиталистические страны в технико-экономическом отношении, – этот вопрос не представляет для нас, большевиков, чего-либо нового или неожиданного. Этот вопрос ставился у нас еще в 1917 году, в период перед Октябрьской революцией. Его ставил Ленин еще в сентябре 1917 года, накануне Октябрьской революции, в период империалистической войны, в своей брошюре “Грозящая катастрофа и как с ней бороться”.

Вот что говорил Ленин на этот счет:

“Революция сделала то, что в несколько месяцев Россия по своему политическому строю догнала передовые страны. Но этого мало. Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически… Погибнуть, или на всех парах устремиться вперед. Так поставлен вопрос историей” (т. XXI, стр. 191)."

“Мы догнали и перегнали передовые капиталистические страны в политическом отношении, построив диктатуру пролетариата. Но этого мало. Мы должны использовать диктатуру пролетариата, нашу социализированную промышленность, транспорт, кредитную систему и т.д., кооперацию, колхозы, совхозы и т.д. для того, чтобы догнать и перегнать передовые капиталистические страны также и экономически”.

Вопрос о быстром темпе развития индустрии не стоял бы у нас так остро, как стоит он теперь, если бы мы имели такую же развитую промышленность и такую же развитую технику, как, скажем, в Германии, если бы удельный, вес индустрии во всем народном хозяйстве стоял у нас так же высоко, как, например, в Германии. При этом условии мы могли бы развивать индустрию менее быстрым темпом, не боясь отстать от капиталистических стран и зная, что мы можем их одним ударом перегнать. Но тогда у нас не было бы той серьезной технико-экономической отсталости, которая имеется теперь. В том-то и дело, что мы стоим в этом отношении позади Германии и мы далеко еще не догнали ее в технико-экономическом отношении.

Вопрос о быстром темпе развития индустрии не стоял бы так остро в том случае, если бы мы представляли не единственную страну диктатуры пролетариата, а одну из стран пролетарской диктатуры, если бы мы имели пролетарскую диктатуру не только в нашей стране, но и в других, более передовых странах, скажем, в Германии и Франции.

При этом условии капиталистическое окружение не могло бы представлять для нас той серьезной опасности, какую оно представляет теперь, вопрос об экономической самостоятельности нашей страны, естественно, отошел бы на задний план, мы могли бы включиться в систему более развитых пролетарских государств, мы могли бы получать от них машины для оплодотворения нашей промышленности и сельского хозяйства, снабжая их сырьем и продовольственными продуктами, мы могли бы, следовательно, развивать нашу индустрию менее быстрым темпом. Но вы знаете хорошо, что мы не имеем еще этого условия и мы все еще являемся единственной страной пролетарской диктатуры, окруженной капиталистическими странами, многие из которых стоят далеко впереди нас в технико-экономическом отношении."

То есть руководство СССР во главе Сталина предполагали войну. Мало того. Источники и причины, которые не скрывались в тот период времени. И это документально подтверждается.

"Внутренние условия. Но кроме внешних условий есть еще внутренние условия, диктующие быстрый темп развития нашей индустрии, как ведущего начала всего нашего народного хозяйства. Я имею в виду чрезмерную отсталость нашего земледелия, его техники, его культуры. Я имею в виду наличие в нашей стране преобладающего большинства мелких товаропроизводителей с их раздробленным и совершенно отсталым производством, в сравнении с которым наша крупная социалистическая промышленность выглядит как остров среди моря, остров, база которого расширяется с каждым днем, но который все еще представляет остров среди моря.

У нас говорят обычно, что индустрия есть ведущее начало всего народного хозяйства, в том числе и сельского хозяйства, что индустрия есть тот ключ, при помощи которого можно перестроить отсталое и раздробленное земледелие на базе коллективизма. Это совершенно верно. И от этого мы не должны отступать ни на одну минуту. Но надо помнить и то, что если индустрия является ведущим началом, то сельское хозяйство представляет базу развития индустрии и как рынок, поглощающий продукцию индустрии, и как поставщик сырья и продовольствия, и как источник экспортных резервов, необходимых для того, чтобы ввезти оборудование для нужд народного хозяйства. Можно ли двигать вперед индустрию, оставляя сельское хозяйство в условиях совершенно отсталой техники, не обеспечивая для индустрии сельскохозяйственной базы, не реконструируя сельское хозяйство и не подгоняя его к индустрии? Нет, нельзя.

Отсюда задача – максимально обеспечить сельское хозяйство орудиями и средствами производства, необходимыми для того, чтобы ускорить и двинуть вперед дело его реконструкции на новой технической базе. Но для того, чтобы добиться осуществления этой задачи, необходим быстрый темп развития нашей индустрии. Конечно, реконструкция раздробленного и распыленного сельского хозяйства – дело несравненно более трудное, чем реконструкция объединенной и централизованной социалистической промышленности. Но задача эта стоит перед нами, и мы должны ее разрешить. А разрешить ее невозможно иначе как на базе быстрого темпа развития промышленности.

Нельзя без конца, т.е. в продолжение слишком долгого периода времени, базировать Советскую власть и социалистическое строительство на двух разных основах, на основе самой крупной и объединенной социалистической промышленности и на основе самого раздробленного и отсталого мелкотоварного крестьянского хозяйства. Нужно постепенно, но систематически и упорно переводить сельское хозяйство на новую техническую базу, на базу крупного производства, подтягивая его к социалистической промышленности. Либо мы эту задачу разрешим, – и тогда окончательная победа социализма в нашей стране обеспечена, либо мы от нее отойдем, задачи этой не разрешим, – и тогда возврат к капитализму может стать неизбежным."

(Сталин И.В. Об индустриализации страны и о правом уклоне в ВКП(б): Речь на пленуме ЦК ВКП(б)58, 19 ноября 1928 г.,

А. СТЕПАНОВ, историк.

"Где начало того конца, которым оканчивается начало?" В любом крупном историчес ком повороте невозможно выделить единственную или хотя бы просто главную причину. Вглядываясь в прошлое, мы видим множество бушующих волн; они несутся, накладываются одна на другую, - и вот уже гигантское цунами обрушивается на миллионы беззащитных и мало что понимающих людей. Подобно этому в недрах стран и дипломатических коллизий вызревала Вторая мировая война.

Так выглядели основные государственные союзы в Европе перед Первой мировой войной, как они представлены на схеме в энциклопедическом издании "Хроника человечества".

Германские солдаты возвращаются домой после демобилизации. Осень 1918 года.

Демонстрации в Берлине против подписания Версальского договора в июне 1919 года.

1919 год. В. И. Ленин и военные командиры на смотре рабочих отрядов - предтечи Красной армии.

Члены оргкомитета Лиги Наций, созданной в 1919 году.

Бенито Муссолини (в центре) во время марша "чернорубашечников" в Риме в октябре 1922 года, после которого он стал премьер-министром.

Возглавлявший Гоминьдан Чан Кайши (в центре). 1924 год.

Адольф Гитлер (на первом плане, слева) в Нюрнберге. 1924 год.

Орган национал-социалистической партии газета "Фёлькишер Беобахтер" сообщает, что принят закон о чрезвычайных полномочиях, развязавший руки новому рейхсканцлеру Германии Адольфу Гитлеру. Март 1933 года.

Часть I. КРАХ ВЕРСАЛЬСКОЙ СИСТЕМЫ

"Худой мир"

В начале XX века мир выглядел стабильным и довольно уютным - по крайней мере, если глядеть из Европы. Страшная война 1914-1918 годов с применением новейших видов оружия - пулеметов, танков, газов и авиации - разрушила это видимое благополучие. Только в Европе и США под ружье было поставлено почти 70 миллионов человек; из них около 10 миллионов погибли, втрое больше были ранены и изувечены (не считая вырезанных турками армян и ассирийцев и жертв многочисленных эпидемий). Огромные территории подверглись разорению. Четырехлетняя бойня породила в массах ощущение порочности существующей общественной системы и острую жажду перемен.

Первой выпала из "европейского концерта" (популярное тогда выражение) Россия. Здесь в октябре 1917 года власть захватила РКП(б) - небольшая партия радикальных марксистов во главе с Владимиром Ульяновым-Лениным (впоследствии этот переворот был назван "Великой Октябрьской социалистической революцией"). После чрезвычайно кровавой Гражданской войны на месте Российской империи возник Союз Советских Социалистических Республик (СССР). В побежденной Германии монархия тоже пала, но пришедшие к власти социал-демократы жестоко подавили революционные выступления. Однако конституция, принятая Учредитель ным собранием в Веймаре, устранила сословные привилегии и превратила Германию в парламентскую республику со всеобщим избирательным правом, в том числе для женщин.

Под влиянием войны и русской революции в мире резко укрепились позиции не только интернационального социализма, но и ультранационалистических движений - особенно много их расплодилось в Германии. Объединяемые общим именем "фелькише" (народные), они ставили целью возвеличить "нордическую" (северную) расу, ведя борьбу с еврейством как ее главным врагом. В числе фелькише был и "Свободный рабочий комитет", созданный в 1918 году рабочим-инструментальщиком Антоном Дрекслером. В январе 1919 года комитет преобразовали в Немецкую рабочую партию, к которой в сентябре того же года примкнул демобилизованный ефрейтор Адольф Гитлер.

Европа 1918 года была совсем не похожа на нынешний политкорректный континент. Победители - прежде всего Франция и Англия - не собирались играть в великодушие. Под их диктовку Австро-Венгерская империя вообще исчезла с карты Европы, а Болгария и Турция лишились значительных территорий. Но самое тяжкое бремя легло на Германию, которую вынудили признать себя единственной виновницей войны. Согласно договору, подписанному в 1919 году в Зеркальном зале Версальского дворца, к Франции навсегда отошли Эльзас и Лотарингия и на 15 лет - Саарский угольный бассейн. Польше Германия отдала Познань, часть Силезии и Приморье, Чехословакии - часть Верхней Силезии, Дании - Северный Шлезвиг. Данциг (Гданьск) с польским меньшинством и Мемельская (Клайпедская) область с литовским большинством передавались под управление союзнической комиссии.

Вооруженные силы Германии были резко ограничены: ей запрещалось иметь дальнобойную артиллерию, ВВС, танки, подводный флот и химическое оружие. Германские колонии поделили между собой победители, и обескровленная германская экономика отныне могла опираться лишь на те сырьевые ресурсы, которые имелись на ее сильно сократившейся территории. Между тем Германии предстояло на протяжении последующих 42 (!) лет выплатить победителям 132 миллиарда золотых марок (по золотому содержанию - около триллиона современных долларов).

Немцам был предъявлен ультиматум: либо они соглашаются с продиктованными условиями, либо союзники оккупируют рейнское правобережье. 11 мая 1921 года кабинет рейхсканцлера Вирта за два часа до истечения срока ультиматума принял условия союзников.

Победители учредили Лигу Наций (предшественницу нынешней ООН), цель которой - противодействие агрессии и сокращение вооружений. Но прекрасные идеи обесценивались двумя обстоятельствами: прежде всего, не было четкого определения агрессии, а все решения, кроме процедурных, Лига могла принимать только единогласно.

Предполагалось, что в Совет Лиги войдут на постоянной основе Великобритания, Италия, США, Франция и Япония. Однако сенат США отказался ратифицировать Версальский договор, и эта страна так и не присоединилась к Лиге. Китай договор даже не подписал, потому что его территории, ранее захваченные Германией, были переданы Японии. Естественно, "за бортом" Лиги остался и не признаваемый великими державами СССР.

Рождение фашизма

В послевоенной Германии многие беспокойные головы колебались в выборе разных вариантов антикапиталистической революции. Молодой Йозеф Геббельс писал тогда: "Мы обращаем свои взоры к России, потому что эта страна идет к социализму по пути, наиболее близкому к нашему, потому что Россия - это союзник, данный нам самой природой в борьбе против дьявольских искушений и разложения Запада". 24 февраля 1920 года на митинге Немецкой рабочей партии оглашается программа: борьба против Версальского договора, воссоздание сильной власти и колониальной империи, всеобщая воинская повинность, лишение евреев гражданских прав, передача крупных универмагов в аренду мелким торговцам, участие работников в прибылях крупных предприятий... Спустя десять дней партия была переименована и стала называться "Национал-социалистическая немецкая рабочая партия" - НСДАП.

Очередной виток экономического кризиса выбил из капиталистической системы еще одно "слабое звено" - Италию. Хотя она и принадлежала к лагерю победителей, но не получила почти ничего. "Мы вышли из войны с психологией побежденных", - констатировала "Итальянская энциклопедия".

В 1921 году рабочие в Италии взяли в свои руки около 600 предприятий. В том же году многочисленные "боевые союзы" ("фашио ди комбаттименто"), объединявшие недавних фронтовиков, слились в Фашистскую партию, противостоящую анархистам, социалистам и коммунистам. Возглавил ее Бенито Муссолини, ранее исключенный из Социалистической партии. Отряды фашистов избивали своих противников, заливали им в горло касторку, вызывавшую сильнейший понос, поджигали их помещения. 30 октября 1922 года после марша фашистов на Рим король Виктор Эммануил назначил Муссолини премьер-министром.

Хотя конституцию формально никто не отменял, Муссолини и возглавляемый им Высший фашистский совет получили бесконтрольную власть. Тридцать шесть "мучеников Великой фашистской революции" были похоронены в национальном мемориале во Флоренции рядом с Макиавелли, Микеланджело и Галилеем. Фашистский салют, заимствованный у древних римлян, - вскинутая вверх правая рука - стал официальным приветствием (рукопожатия отменили как буржуазный предрассудок). Независимые профсоюзы закрыты, забастовки запрещены, производственные споры теперь разбирают фашистские арбитражи, а жалобы обиженных граждан - руководители местных фашистских организаций. Стены домов и учреждений украсили лозунги: "Верь, повинуйся, борись!", "Мы идем напролом!", "Муссолини всегда прав". Преподаватели давали клятву "хранить верность королю, его наследникам и фашистскому режиму", а дети учились читать, переписывая из букваря фразы "Да здравствует король", "Да здравствует ДУЧЕ, основатель фашизма!".

Термин "тоталитарное государство" родился именно в фашистской Италии, однако режим Муссолини больше напоминал царскую Россию, чем нацистскую Германию или СССР эпохи Сталина. Хотя политических противников ссылали на безлюдные каменистые острова и охранники зачастую вели себя крайне грубо, но жили интернированные не в бараках, а в коттеджах, они сами и их семьи получали пособия. Работать их не заставляли, лишь дважды в день надо было являться на перекличку.

Консерваторы в Европе и США восприняли происходящее в Италии благожелательно. Лондонская "Таймс" выражала мнение, что "фашизм является здоровой реакцией на попытку распространения в Италии большевизма". Иностранцы не могли надивиться успехам нового режима; особенно их поражало, что итальянские поезда стали ходить строго по расписанию - факт в Италии ранее невиданный.

Фашистские тенденции проявились и в других странах Европы. В Испании в 1923 году установил диктатуру генерал Примо де Ривера, в Польше в 1926-м - Пилсудский, которому сторонники приписывали сверхчеловеческие качества и даже дар предсказания.

СССР между Коминтерном и Рапалло

Революционная эпоха 1917-1919 годов расколола социалистическое движение. Его наиболее радикальные элементы объединились в Коммунистический интернационал - Коминтерн. Коммунисты исходили из неоспоримого факта, что западная общественная система ("империализм как высшая стадия капитализма") переживает глубокий кризис. Однако развитие кризиса представлялось им в виде восходящей линии, которая неизбежно и достаточно скоро приведет повсеместно к "диктатуре пролетариата". Руководство СССР заявляло, что после победы революции в одной из развитых стран Запада центр коммунистического движения сместится в Берлин или Париж.

Важнейшей стороной деятельности Коминтерна стало определение отношения к социал-демократии, то есть к умеренным социалистам, создавшим в мае 1923 года Единый рабочий социалистический интернационал (Социнтерн). Общая численность партий Социнтерна в 1920-х годах доходила до 6,5 миллиона человек, на выборах их кандидаты собирали в общей сложности 25 миллионов голосов. В оценке кризиса капитализма социал-демократы мало чем отличались от коммунистов, но были противниками революций и отвергали диктатуру пролетариата. В 1919 году в Германии социал-демократический министр Густав Носке добровольно взял на себя роль "кровавой собаки", применив артиллерию против коммунистических повстанцев.

В 1924 году сначала Григорий Зиновьев, а потом Иосиф Сталин охарактеризовали социал-демократию как "крыло фашизма" (среди коммунистов получил хождение термин "социал-фашизм"). Сталин заявил, что нужна "не коалиция с социал-демократией, а смертельный бой с ней". Окончательно этот курс получил программное оформление в 1928 году на VI Конгрессе Коминтерна. Молодые лидеры компартий бравировали своей непримиримостью. Так, Клемент Готвальд, выступая перед Национальным собранием Чехословакии в декабре 1929 года, заявил: "Мы ездим в Москву поучиться у русских большевиков, как сворачивать вам шеи (шумный протест в зале). А вы знаете, что русские большевики - мастера в этом деле!"

Разжигая через Коминтерн революцию в странах "капиталистического окружения", советское руководство одновременно стремилось установить наиболее благоприятные отношения с правительствами этих стран. Официально утверждалось: линия Коминтерна и политика Советского Союза совершенно не зависят друг от друга.

В советском Наркомате иностранных дел (НКИД) деятельность Коминтерна вызывала раздражение. 20 июня 1929 года нарком Чичерин в письме Сталину назвал крики о социал-фашизме "нелепым вздором": "Все эти нелепые разговоры в Коминтерне о борьбе против мнимой подготовки войны против СССР только портят и подрывают международное положение СССР". О целях тогдашней внешней политики СССР дает представление документ, подготовленный в январе 1927 года начальником IV (разведывательного) управления штаба РККА Яном Берзином. В нем, в частности, говорилось: "...5. Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения целесообразно и необходимо:

а) Добиться сепаратного сырьевого соглашения с Финляндией, гарантирующего ее нейтралитет в случае войны СССР с третьей стороной;

б) Препятствовать разрешению польско-германских спорных вопросов (Данцигский коридор, Верхняя Силезия и т. д.);

в) Препятствовать заключению польско-балтийского союза;

г) Удерживать Германию от окончательного перехода во враждебный нам лагерь…"

Последняя цель - едва ли не главная. Униженная и ограбленная Германия стала естественным союзником СССР. 16 апреля 1922 года в Рапалло СССР и Германия подписали договор об установлении дипломатических отношений. Секретная его часть предусматривала модернизацию германской армии на советской территории. Германское военное командование получило возможность делать на территории СССР то, что было запрещено Германии Версальским договором: налаживать выпуск вооружений (часть их поставлялась Красной армии), готовить летчиков и танкистов. В свою очередь, высшие чины РККА посещали войсковые маневры и военные заводы в Германии, изучали организацию штабной службы рейхсвера и методику полевой подготовки войск.

Нацизм и "Рурский кризис"

В 1921 году Гитлер, оттеснив Дрекслера, становится председателем НСДАП. Тогда же партия создает штурмовые отряды (СА) для охраны партийных митингов, а в марте 1923 года - более элитарные охранные отряды (СС). В уличных схватках штурмовикам и эсэсовцам противостоят боевые дружины социалистов "Рейхсбаннер" ("Имперский стяг"), а также коммунистические Союз красных фронтовиков (СКФ) и "Юнгштурм". Но, как отмечала Клара Цеткин, "задолго до подавления рабочего движения при помощи террористичес ких актов фашизм сумел одержать идеологическую и политическую победу над движением (коммунистическим. - А. А.), и надо отчетливо понять, чем это объясняется".

А вот чем. Республиканский режим, учрежденный в Веймаре, в сознании миллионов немцев ассоциировался с грабительскими условиями Версальского мира. Нацисты умело этим воспользовались. Если в марксизме В. И. Ленин насчитал три источника, то у национал-социализма их было значительно больше. Общую для всех "фелькише" риторику (обличение "торгашеского духа капитализма" и "разлагающего влияния мирового еврейства", призывы заменить разделение властей "единой волей германской нации") нацисты дополнили идеями, надерганными у самых разных авторов. Человек - хищное животное. Добродетель - ханжеское проявление бессилия. История - борьба наций за территорию и ресурсы. Немцы - образец чистоты нордической расы (это в Центральной -то Европе, где народы смешивались в течение тысячелетий!)...

Гитлер утверждал, что "чистый в расовом отношении" немецкий народ "в соответствии со своей чистой сущностью инстинктивно занимает правильные позиции во всех жизненных вопросах". И пока коммунисты и социал-демократы растолковывали логику учения Карла Маркса голодным и озлобленным пролетарским массам, нацисты обращались к ним с эмоциональными призывами, зачастую противоречащими друг другу, зато соответствовавшими их чаяниям и надеждам. "Тот, кто пытается прийти к национал-социализму лишь при помощи ученических (теоретических) доказательств, тот не ощущает непознаваемого духовного смысла истинной, т. е. национал-социалистической политики", - писал один из нацистских авторов.

Между тем германское правительство пыталось отыскать средний путь между давлением держав-победительниц и яростными нападками на "политику выполнения" Версальского договора со стороны националистов. 24 июня 1922 года министр иностранных дел Вальтер Ратенау был убит бомбой, брошенной в его автомобиль правыми экстремистами. А поскольку немцы тянули с выплатой репараций, 11 января 1923 года франко-бельгийские войска заняли Рурскую область.

"Рурский кризис" вызвал резкое падение промышленного производства Германии и крах ее финансовой системы: в сентябре 1923 года за один доллар давали миллиард (!) марок. Веймарская республика зашаталась. Командующего рейхсвером Ганса фон Секта прочили в диктаторы. Коммунисты, националисты и сепаратисты повели атаку на центральную власть. Правда, 25 октября Компартия Германии (КПГ) приняла решение о прекращении вооруженной борьбы, но в Гамбурге оно не было получено, и боевики Эрнста Тельмана еще два дня вели тяжелые бои с полицией.

8 ноября в Мюнхене националисты, собравшиеся в пивном зале "Бюргербройкеллер", объявляют Густава фон Карра "регентом" Баварии, а Гитлера - рейхсканцлером. Жителей оповестили: Бавария освободилась от "ига берлинских евреев". На сей раз путч провалился. Однако устоявшая демократия повела себя беззаботно. Уже 28 февраля 1924 года правительство отменяет чрезвычайное положение по всей Германии. Главари "пивного путча", включая Гитлера, получили всего по шесть месяцев заключения. И хотя на конференции в Локарно в 1925 году Германия подтвердила согласие с условиями Версальского договора, ее политический спектр смещался в сторону реваншизма.

Дальневосточный узел

В 1921 году на конференции стран Британской империи представитель Южно-Африканского Союза генерал Смэтс заявил: "Мы до сих пор склонны были рассматривать положение в Европе как проблему первостепенной важности. Сейчас это уже не так… Несомненно, что действие переместилось из Европы на Дальний Восток и Тихий океан".

Китай, свергнувший в 1911 году монархию, находился в состоянии полураспада. Доминирующее положение занимала партия Гоминьдан (Национальный союз), в состав которой на правах коллективного члена входила Компартия Китая (КПК). Гоминьдановскому правитель ству приходилось лавировать между хозяйничавшими в стране милитаристами. СССР помогал Гоминьдану военными советниками и техникой. Среди китайских генералов, способных освоить передовые приемы ведения войны, советники особо отличали Чан Кайши. Однако в апреле 1927 года Чан произвел переворот, образовал в Нанкине собственное правительство и обрушился на недавних союзников-коммунистов.

В Японии в то время существовала конституционная монархия, внешне похожая на европейскую, но с ярко выраженной национальной спецификой. Руководящую роль в политике и экономике играли родовые кланы. Один из лидеров японских либералов сказал в парламенте: "Если представить себе, что Япония примет республиканскую форму правления, то Мицуи и Мицубиси немедленно станут кандидатами в президенты". Огромный вес имела армия, внутри которой также кипела ожесточенная борьба между клановыми фракциями.

Значительная часть японской элиты стремилась превратить императора в безвластный "символ нации", а в отношениях с Англией и США предпочитала идти на уступки ради поддержания мирных отношений. В 1922 году Япония согласилась ограничить тоннаж своего военного флота, не претендовать на особое положение в Китае (принцип "открытых дверей") и вернуть Китаю провинцию Шаньдун. Однако среди части японской элиты, особенно в армии, нарастало сопротивление такому курсу, презрительно именуемому "негативной политикой". В 1927 году пост премьер-министра занял генерал Танака, отстаивавший превосходство японской нации и божественность императора. "Позитивная политика", воплотившаяся в "плане Танаки", предусматривала поочередную оккупацию сначала Маньчжурии, а затем остального Китая, Индокитая, Филиппин и островов Тихого океана.

В апреле 1928 года Танака вновь направил японские войска в Шаньдун - якобы для защиты японских подданных. 4 июня 1928 года японцы организовали убийство китайского маршала Чжан Цзолина, претендовавшего на власть в Маньчжурии, но сын маршала быстро договорил ся с Чан Кайши и стал править Маньчжурией уже от имени нанкинского правительства, поощряя налеты на японские поселения. В марте 1929 года японцы были вынуждены эвакуировать свои войска из Шаньдуна, а 2 июля Танака подал в отставку. Первая попытка экспансии провалилась.

В 1929 году мир капитализма поразил небывалый по глубине экономический кризис. Еще в середине года германский Институт конъюнктурных исследований констатировал "пребывание почти всех стран в благоприятном положении, на стадии подъема или высокой конъюнктуры, и отсутствие каких-либо признаков, предвещающих сколько-нибудь значительный спад, а тем более кризис". А 25 октября паника на Нью-Йоркской бирже ("черная пятница") положила начало катастрофическому падению экономических показателей во всем мире. На пике кризиса безработица достигала 2 миллионов человек в Англии, 15-ти - в США. Пошатнулась главная мировая валюта, фунт стерлингов. Японская экономика, ориентированная на экспорт, пострадала чрезвычайно сильно: количество безработных выросло до 2,5 миллиона.

Но радикальные элементы усматривали в этом лишь часть общей кризисной ситуации. "Общество сакуры", объединявшее националистически настроенных молодых офицеров, утверждало: "Молодые силы бесплодно растрачиваются, страна идет к упадку... Если такое положение будет продолжаться, мы, раса Ямато, не только не сумеем сохранить наше нынешнее международное положение и мировой престиж, но, по логике вещей, вынуждены будем разделить судьбу Греции и Голландии - стран, расцветших и пришедших в упадок в исторически короткий промежуток времени. Такая судьба на тысячелетия наложила бы на нас клеймо позора".

Офицеры считали необходимым решить проблемы импорта сырья и экспорта готовой продукции за счет захвата соседних земель. Обвиняя народ в бездеятельности, элиту - в коррупции, армию - в недостатке самурайского духа, они предлагали отказаться от демократии и перестроить систему управления на традиционный японский лад. При этом часть их настаивала на мерах социалистического характера: монополия на внешнюю торговлю и разработку сырьевых ресурсов, государственные гарантии в области уровня жизни и т. д. 14 ноября 1930 года экстремисты совершили покушение на премьер-министра Хамагути, однако его преемник отказался послать войска на помощь маньчжурским японцам, заявив, что невозможно в XX веке руководствоваться политикой XIX века.

Тем временем лидеры компартии Китая, теснимой нанкинским правительством, милитаристами и японцами, попытались облегчить свое положение, втянув в войну Советский Союз. Осенью 1930 года политбюро КПК приняло программу организации антияпонского восстания в Маньчжурии. "Вследствие этого Япония поведет бешеное наступление против СССР, - прогнозировал генсек КПК. - Ситуация в Маньчжурии такова, что когда поднимется восстание, то оно, несомненно, вызовет международную войну". С немалым трудом руководство СССР сумело через Коминтерн нейтрализовать не в меру революционных союзников.

Японские правительства, сменяющие друг друга, действовали теперь под непрерывным силовым давлением со стороны ультранаци оналистов - одно за другим следовали убийства ведущих политиков, включая очередного премьер-министра.

В июле 1931 года на заседании японского кабинета представитель военного министерства заявил: "Русская угроза снова выросла. Выполнение пятилетки создает серьезную угрозу Японии… Китай тоже пытается умалить права и интересы Японии в Маньчжурии. Ввиду этого монголо-маньчжурская проблема требует быстрого и действенного разрешения". Воспользовавшись сфабрикованным сообщением о взрыве бомбы на Южно-Маньчжурской железной дороге (ЮМЖД), японцы перешли в наступление в Маньчжурии, игнорируя протесты Лиги Наций.

В ноябре японские войска перерезали Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), вызвав тем самым обмен жесткими нотами между СССР и Японией, а в январе 1932 года японский флот подверг бомбардировке Шанхай. Правительство Чан Кайши бежало, однако высадившийся в устье Янцзы японский десант встретил неожиданно сильный отпор со стороны коммунистов и 19-й правительственной армии. Зато в Маньчжурии китайские войска разбежались без сопротивления, и 1 мая 1932 года Япония объявила об образовании "независимого" государства Маньчжоу-Го во главе с президентом Пу И - бывшим китайским императором, целиком подконтрольным японцам.

Между тем в ноябре 1931 года разрозненные сельские районы Китая, контролируемые китайской Красной армией, объединились в Китайскую Советскую Республику, руководители которой в следующем году объявили войну Японии. Большого практического значения данное решение не имело, однако это стало первым формальным объявлением войны между участниками будущих мировых коалиций.

24 февраля 1933 году Ассамблея Лиги Наций одобрила доклад комиссии лорда Литтона, которая пришла к выводу, что ни о какой независимости Маньчжурии нет и речи, что подлинными хозяевами Маньчжоу-Го являются японцы, и рекомендовала передать Маньчжурию под контроль Лиги. На следующий день японская армия демонстративно вторглась на территорию соседней с Маньчжурией Внутренней Монголии. 27 марта 1933 года японское правительство заявило о выходе Японии из Лиги Наций, а к концу мая японские войска вплотную придвинулись к Пекину.

Гитлер приходит к власти

Не менее значимые события происходят в это время в Европе. В Испании экономический кризис вызвал падение диктатуры Примо де Риверы, а 13 апреля 1931 года провозглашена республика. Вскоре к власти пришло левое правительство Асаньи.

В Германии на пике кризиса безработица достигла 6 миллионов человек. Германская марка потеряла конвертируемость, установилась бартерная торговля. В этих условиях нацисты постепенно сбрасывают социалистические одежды: Отто Штрассер, настаивавший на сохранении старого курса и на союзе с Россией против "прогнившего Запада", вынужден покинуть НСДАП. В то же время нацистский радикализм побуждает более респектабельных политиков все дальше отходить от схемы, установленной в Версале и Веймаре.

Кабинет Генриха Брюнинга, занявшего пост рейхсканцлера в марте 1930 года, опирается уже не столько на расстановку сил в рейхстаге, сколько на авторитет и широко толкуемые полномочия президента. Правительство начинает открыто выражать неприятие Версальского договора. 10 августа министр Тревиранус заявляет: "Польско-германские границы делают невозможным мир между Польшей и Германией; они не устоят против воли и прав германского народа". Одновременно на неофициальном уровне ведется кампания за возврат Данцига и Мемеля.

Нацисты не скрывали своих намерений покончить с республиканским строем. Один из руководителей НСДАП, Фрик, заявил: "Мы намерены добиться силой того, что проповедуем. Аналогично тому, как Муссолини уничтожил марксистов в Италии, мы должны посредством диктатуры и террора достичь того же". (Кстати, с августа 1929 по январь 1930 года в уличных схватках с нацистами были убиты 12 человек и более 200 тяжело ранены.) Настоящий триумф ждал НСДАП на выборах в рейхстаг 14 сентября 1930 года: за нее голосовали 6,4 миллиона избирателей. Почти в восемь раз больше, чем в 1928 году!

Однако остальные политические силы продолжали оценивать обстановку исключительно со своих партийных колоколен. Для центристов все сводилось к перегруппировке сил в правительстве, рейхстаге и отдельных землях. Марксистские догматики в центральном органе СДПГ "Форвертс" утверждали: "Движению под знаком свастики уготована такая же судьба, какая постигла до сих пор все движения радикализированного экономическими кризисами среднего сословия, - разочарование и распад. Если удастся удержать плотину до тех пор, пока не схлынет волна, этим будет выиграно все". КПГ вопреки здравому смыслу оценивала кабинет Брюнинга как форму фашистской диктатуры, а острие атак продолжала обращать против социал-демократов. Секретариат ЦК КПГ в циркулярном письме от 18 сентября 1930 года утверждал: "СДПГ по-прежнему является главным врагом рабочего класса; ее влияние должно быть сломлено, чтобы добиться успеха в борьбе против капитализма и фашизма". А в письме от 19 декабря коммунисты уже требовали "коренного поворота в работе партии, которая должна ясно понять: речь не идет более о борьбе за предотвращение угрозы фашистской диктатуры, а о развертывании массовой работы за свержение существую щей, хотя еще и не полностью созревшей фашистской диктатуры". И далее: "Кто вместе с социал-фашизмом отрицает начало фашистской диктатуры… тот помогает ее развитию в более высокие стадии".

На президентских выборах в марте 1932 года СДПГ не выставила своего кандидата, а призвала голосовать за фельдмаршала Гинденбурга как альтернативу Гитлеру. В первом туре 13 марта Гинденбург получил 18,6 миллиона голосов, Гитлер - 11,3, кандидат коммунистов Тельман - около 5 миллионов. Во втором туре Гинденбург был избран, набрав 19,4 миллиона голосов против 13,4 - у Гитлера. На новых выборах в рейхстаг 31 июля КПГ получила 5,3 миллиона голосов, СДПГ - почти 8, а НСДАП - 13,7. 230 депутатов-нацистов составили в рейхстаге самую крупную фракцию за все время существования Веймарской республики.

Теперь нацистов всячески заманивали в правительство, но Гитлер отвергал предложения, заявляя о намерении самому сформировать кабинет: "Я ставлю на карту не только свое имя, но и судьбу движения. Если это движение погибнет, Германия окажется в величайшей опасности, ибо тогда в ней насчитывалось бы 18 миллионов марксистов и среди них, вероятно, 14-15 миллионов коммунистов".

Центристы сами торили дорогу нацистам, уговаривая президента назначить Гитлера рейхсканцлером. 30 января 1933 года Гинденбург привел к присяге Гитлера и членов его коалиционного кабинета. КПГ звала людей на улицы и даже обратилась к социал-демократам с призывом поддержать всеобщую забастовку. СДПГ ответила отказом, призвала "к единству всего трудового народа" и пообещала "вести борьбу на почве конституции".

Правящим кругам Англии и Франции Гитлер представлялся вполне приемлемой фигурой. Шеффилдская "Дейли Телеграф", излагая позицию руководителя сталелитейных заводов сэра Артура Бальфура, писала 24 октября 1933 года:

"В Германии что-то должно было произойти. Народ там потерял в войне все, что имел… Либо там должен был водвориться коммунизм, либо что-нибудь другое. Гитлер создал, как мы видим, гитлеризм в его нынешнем виде, и, по мнению оратора, из этих двух возможностей - коммунизма и империализма - последняя заслуживает предпочтения". В то же время для советского руководства, больше всего опасавшегося союза Германии с Англией и Францией, нацисты тоже были удобнее, чем откровенно прозападные центристы и социал-демократы.

Хотя в первый кабинет Гитлера вошли помимо него лишь двое членов НСДАП, это уже не имело значения - нацисты не собирались играть по старым правилам. Организовав 27 февраля 1933 года поджог здания рейхстага, они обвинили в этом коммунистов и запретили деятельность КПГ. На выборах в рейхстаг в марте 1933 года коммунисты получили 81 мандат, но не были допущены на заседания. 7 апреля неарийцам было запрещено занимать государственные должности, а в октябре Германия, вслед за Японией, вышла из Лиги Наций. Военная машина набирала обороты.

Словарик к статье

РКП(б) - Российская коммунистическая партия большевиков; после создания СССР преобразована во Всесоюзную - ВКП(б).

НСДАП - NSDAP, от Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (Национал-соци алистическая германская рабочая партия).

РККА - Рабоче-крестьянская Красная армия, официальное название вооруженных сил СССР до Второй мировой войны.

Рейхсвер - "имперская оборона", официальное наименование вооруженных сил веймарской Германии.

СА - SA - от Sturmabteilungen (штурмовые отряды).

СС - SS - от Schutzstaffeln (охранные отряды).

Маньчжурия - северо-восточные провинции Китая, где наряду с 20 миллионами китайцев проживали около 200 тысяч японцев.

КВЖД - проходящая по китайской территории Китайско-Восточная железная дорога, формально находившаяся в совместном ведении СССР, Китайской Республики и "трех восточных провинций" (Маньчжурии).

Сакура - цветок японской вишни; название общества отсылает к пословице: "Что ни цветок, то сакура, что ни мужчина, то воин".